Семнадцатая лунка была расположена хоть и недалеко, но жутко неудобно. Джек немного поболтал с публикой и направился к грин. Он зубы съел на решающих ударах, словно ничего не любил так, как поставить все на карту. У Далли взмокли майка и перчатки. Он был известен своими шутками с публикой, но сейчас хранил зловещее молчание. Николас играл одну из лучших игр в своей жизни, прогрызаясь через фарвеи, пробиваясь через грин. В сорок семь уже поздновато так играть, но кто-то забыл сказать об этом Джеку. И сейчас только Далли Бодин стоял между величайшим игроком в истории спорта и очередным титулом.

Кое-как Далли удалось сделать еще один пар, но и Джек показал такой же результат. К последней лунке они подошли с одинаковым счетом.

Балансируя с двумя портативными камерами на плечах, телеоператор следил за каждым движением двух игроков, направлявшихся к восемнадцатой метке. Дикторы телесети нагромождали одну превосходную степень на другую, пока весть о потрясающем соревновании на поле «Ветхий Завет» не разошлась по всему спортивному миру, и рейтинг телесети в этот воскресный полдень поднялся до заоблачных высот. Вокруг игроков толпились уже тысячи людей; они пребывали в лихорадочном возбуждении, сознавая, что не пропустят завершения турнира, что бы ни случилось. Далли покорил этих людей, еще будучи новичком, и они годы ждали, когда же он выиграет главный приз. Однако публика склонялась к мнению, что опять победит Джек. Пока все шло, как на турнире «Мастере» восемьдесят шестого года, когда Джек мчался к финишу, как бык, несокрушимый, словно сама природа.

И Далли, и Джек услали мяч с восемнадцатой метки мощным драйвом. У лунки был большой пар — пятерка, поскольку весь грин, кроме левого угла, был намертво перекрыт озером.

Его называли озером Хогана, потому что оно стоило великому Бену Хогану чемпионского звания на «Ю.С. Классик» в пятьдесят первом году. Бен попробовал перебросить мяч через озеро, не обходя его вдоль берега. С тем же успехом это озеро можно было назвать и в честь Арни, или Уотсона, или Снида, потому что все они в разное время испытали его коварство.

Джек рисковать не собирался: он не смог бы выигрывать все важные мировые чемпионаты, основываясь на безрассудной храбрости. Поэтому он решил не бить прямо на флаг, делая самоубийственный бросок через озеро, а нацелил свой второй удар в безопасное место слева от озера Хогана и красиво отправил мяч в полет, который завершился перед самой грин. Толпа взревела и затаила дыхание, когда мяч взвился в воздух и наконец остановился на краю грин, примерно в двадцати метрах от колышка. Поднялся оглушительный шум: Никлое сделал замечательный удар, волшебный удар, дававший возможность для полета в лунку, — удар, который принес ему прекрасные шансы на победу!

Далли почувствовал, как страх, словно коварный яд, расползается по всем его сосудам. Для того чтобы догнать Никлоса, он должен был ударить так же — послать мяч влево от озера, а потом перебросить его на грин. Это был трудный удар и в лучших условиях, но сейчас, когда на него с трибун смотрели тысячи людей, миллионы видели его на экранах телевизоров, когда на волоске висел титул чемпиона и в руках не могла уняться дрожь, — сейчас Далли понимал, что ему с этим не справиться.

Страх разрастался в горле Далли, казалось, что еще немного — и он задушит его. Он не сможет сделать этого — у него просто не получится! Далли повернулся, инстинктивно ища глазами Франческу. Она выглядела уверенно — поднятый подбородок, высокомерно вздернутый носик, — она посылала ему вызов…

А потом он увидел, что все это показное. Франческа больше не могла играть в эту игру. Ее подбородок опустился, выражение смягчилось. Она смотрела на Далли, смотрела прямо в душу, понимала его страх и умоляла держаться. Ради нее… Ради Тедди… Ради всех их…

«А ты собираешься разочаровать ее, Бодин, — язвил Медведь. — Ты ведь разочаровал всех, кого любил, и готов сделать это еще раз!»

Губы Франчески двигались, произнося одно слово: «Пожалуйста!»

Далли смотрел вниз, на траву, думая обо всем, что Франческа сказала ему тогда, а потом отправился к Скиту.

— Я собираюсь добраться прямо до флага, — сказал он. — Хочу бить через озеро.

Он ожидал, что Скит завопит на него, обзовет глупцом, но Скит только глубоко задумался.

— Тебе придется послать мяч на двести сорок метров и заставить его остановиться на пятачке.

— Я это знаю, — спокойно ответил Далли.

— Если ты сделаешь безопасный удар вокруг озера, то у тебя будет хороший шанс догнать Никлоса.

— Мне надоели безопасные удары, — сказал Далли. — Я бью на флаг!

Джейси уже давно лежал в могиле, и Далли ничего не нужно было доказывать этому сукиному сыну. Френси была права. Не попытаться — больший грех, чем проиграть!

Он бросил на нее последний взгляд. Франческа и Холли Грейс схватили друг друга за руки, будто собирались спрыгнуть с края земли. У Тедди устали ноги, и он сидел на траве, но выражение решительности не сходило с лица.

Далли сосредоточился на том, что ему предстояло сделать, пытаясь совладать с натиском адреналина, который мог больше навредить ему, чем помочь.

«Хоган не смог перебросить мяч через озеро, — прошептал Медведь. — С чего ты взял, что у тебя это выйдет?»

«Потому что я хочу этого сильнее, чем Хоган, — ответил Далли. — Я хочу этого гораздо сильнее!»

Когда Далли встал к мячу и зрители поняли, что он собирается делать, на трибунах поднялся ропот недоверия. Лицо Никлоса было по-прежнему бесстрастно. Может быть, он и думал, что Далли совершает ошибку, но сумел сдержать свои эмоции.

«Тебе никогда этого не сделать», — прошептал Медведь.

«А вот увидишь!» — ответил Далли.

Его клэб ударил по мячу. Мяч взвился в небо по крутой траектории, набрал высоту и словно завис над водой — над центром озера, проклятого Беном Хоганом, Арнольдом Палмером и многими другими легендарными игроками. Казалось, мяч уже вечность витал в небесах, но вот он начал спускаться, еще не миновав озера. Зрители затаили дыхание, их тела застыли, как в старых научно-фантастических фильмах. Далли стоял как статуя, наблюдая медленное, зловещее снижение. На заднем плане флаг, на котором был отпечатан номер восемнадцать, слегка пошевелился от порыва ветра. Казалось, что во всей Вселенной двигались только флаг и мяч.

Из толпы раздался стон, а потом на Далли обрушился оглушительный шквал возгласов, когда мяч пролетел над берегом озера и, ударившись о грин, слегка подпрыгнул и остановился как вкопанный в трех метрах от флага.

Сив перебросил свой мяч на грин вторым клэбом, потом удрученно покачал головой и ушел на край. Джек героически ударил с расстояния в двадцать метров — мяч скользнул по лунке, но не упал в нее Далли остался один. Ему надо было послать мяч в лунку всего лишь с трех метров, но он ощутил страшную моральную и физическую усталость. Он знал, что если попадет в лунку, то выиграет турнир, а если промажет, то сравняется с Джеком.